Ммм, еще одна

Естественно, колонка Боно Старенькая, написанная весной 2009, но одна из самых лучших.

Это 2009. Знаете, где ваша душа?

Я нахожусь в районе Манхэттэна Мидтаун, где водители все еще жмут на клаксоны так, словно это музыкальные инструменты, и крик в ресторанах – это спорт.

Я далеко от теплого бриза голосов, услышанных мной в Пасхальное Воскресенье на прошлой неделе.

«Прославь свое имя», пели женщины с острова, кланяясь в скошенной церкви из песчаника. Я был переполнен буйством красок и эмоциональным волнением, которое привело меня к морю.

У Христианства, оказывается, есть ритм – и в этот момент года наступает крещендо. Румба Карнавала уступает дорогу медленному маршу Великого Поста, а затем стаккато Псалтырю Пасхального парада. От шумного веселья к задумчивости. После 40 дней в пустыне, типа того…

Карнавал – у рок-звезд он хорошо получается.

«Carne» означает плоть; «Carne-val» - это прощальная вечеринка. Я был на многих. Бразильцы говорят, что у них он самый длинный; они определенно лучше всех его проводят. Ты не можешь не подхватить эту лихорадку. У тебя нет выбора, кроме как присоединиться к толпе восторженных людей, когда она растекается по улицам, словно река, выходящая из берегов во время наводнения весельем ритма. Это Радость, которая не может быть наколдована. Это жизненная сила. Это сердце, полное благодарности, которая льется через край. Выбор твой…

Великий Пост – это то, с чем у меня всегда были трудности. Я бросал соблюдать его… самоотречение – это то, в чем я проигрывал. Мое представление о дисциплине просто – это тяжелая работа, но, конечно, это еще одна потворство своим желаниям.

Затем приходит умирание и жизнь, которая есть Пасха.

Это необыкновенный момент для меня – возрождение, которое, кажется, мне всегда было нужно. Никогда еще так сильно, как несколько лет назад, когда умер мой отец. Я вспоминаю стыд и облегчение горячих слез, когда я стоял на коленях в часовне в деревне во Франции и каялся в своем блудном характере – каялся в том, что так долго воевал с отцом и упустил так много возможностей лучше узнать его. Я помню чувство «спокойствия, которое сменяется пониманием» как принятую ношу. Из всех христианских праздников пасхальное шествие требует самой сильной веры – подталкивая твое прошлое уважение к созиданию, через недоумение в идее непорочного зачатия и в невероятную и глубокую идею, что смерть – это не конец. Крест как перекресток. Какими бы ни были ваши религиозные или нерелигиозные взгляды, шанс снова начать – это убедительная идея.

•
В прошлое воскресенье регент церковного хора был вне себя от радости … Бурный, затем спокойный, а потом нежный звук пианино и мелодии. Он пел свои воззвания прекрасным крепким тенором, рядом с веснушчатым мальчиком, играющим на конга [латиноамериканский барабан] и бубне так, словно это была полная барабанная установка. Прихожане пели к балкам песни Восхваления Господа, которые, очевидно, доносили Его голос к нашим.

С какой целью я прихожу в скромные церквушки и высокие величественные соборы? Зачем исследую Священное Писание? Проверить голову? Сердце? Нет, душу. Для меня эти размышления словно линия отвеса, измеренная строителем – чтобы увидеть, ровные стены или кривые. Я проверяю свою эмоциональную жизнь музыкой, интеллектуальную жизнь – писательством, но религия – это то, чем я проверяю душу.

Проповедник сказал: «что толку человеку, если он приобретет весь мир и потеряет душу свою?» Услышав это, каждый из верующих, собранных в зале, спросил, «Это я, Господи?» В Америке, в Европе люди спрашивают, «Это мы?»

Ну да. Это мы.

Карнавал закончен. Коммерция перегрела рынки и климат…закопченные небеса промышленной революции изменили размер и местоположение, но теперь растаявший лед покрывает и заставляет моря кипеть во время научно-технической революции. Капитализм подвергается испытаниям; глобализация снова на скамье подсудимых. Мы привыкли говорить, что все, что мы хотим для остального мира – это то, что есть у нас самих. Затем мы обнаружили, что если каждая живая душа на планете будет иметь холодильник, дом и паркетный внедорожник, мы задохнемся своими собственными выхлопными газами.

Великий Пост накладывается на нас независимо от того, просили мы этого, или нет.
И мы надеемся, что с ним приходит шанс на искупление грехов. Но искупление грехов – это не просто духовный термин, это экономическое понятие. На рубеже тысячелетия кампания по списанию долга, вдохновленная еврейской концепцией Юбилея, поставила своей целью дать новый старт беднейшим странам. На тридцать четыре миллиона больше детей ходят теперь в школу большей частью потому, что их правительства использовали средства, свободные от выплаты долга. Это искупление не было концом экономического рабства, но было более обнадеживающим началом для многих. И ко многим, а не к нескольким счастливчикам, наверняка то место, куда какие-либо духовные искания должны вести нас.

Несколько недель назад я был в Вашингтоне, когда пришли новости о предложенном урезании бюджета президентской помощи. Люди говорили, что будет тяжело исполнить обещания тем, кто живет в жутких обстоятельствах, так далеко, тогда как так много трудностей в Соединенных Штатах. И это так.

Но я недавно читал, что американцы в большом количестве занимаются работой на общественных началах, потому что они стеснены в деньгах, чтобы отдавать их. И, следуя за успешным двухпартийным голосованием Сената, есть распоряжения Конгрессу вернуть деньги, которые были урезаны из бюджета помощи – отказ освободить тех, кто заплатит такую большую цену за кризис, который они не делали. В самые трудные времена люди показывают, каковы они на самом деле.

Ваша душа.

Так много дискуссий сейчас о цене, а не о ценности. Хорошо потраченная помощь может быть примером обоих, ценности и цены денег. Обеспечивая лекарствами от СПИДа меньше четырех миллионов человек, доставляя на место скромные дозы для улучшения материнского здоровья, искореняя убийц таких вредителей, как малярия и ротавирус – все это доставляет помощь на пути к самодостаточности, все это может помочь нам стать друзьями в мире, скором (близком) к враждебности. Это не милостыня, это инвестиции. Это не благотворительность, это справедливость.
•

Удивительно, когда мы выходим друг за другом из маленькой каменной церкви на слепящее солнце, я думаю о Уоррене Баффете и Билле Гейтсе, чье объединенное состояние сейчас посвящено борьбе против крайней нищеты. Я полагаю, они оба агностики. Я думаю о Нельсоне Манделе, который провел свою жизнь, отстаивая права других. Духовный человек – без сомнения. Религиозный? Мне говорили, он бы так себя не описывал.

Не вся музыка души исходит из церкви.

Оригинал http://www.nytimes.com/2009/04/19/opinion/19bono.html?_r=1