Ким Чен Ир

Хотела бы, чтобы наши политики были достойны звания "Любимый Руководитель, который полностью олицетворяет прекрасный облик, которым должен обладать лидер". Или хотя бы "Великий человек, склонный к практическим делам".

Я вот так убиваться по вождю с подачи каторого приходилось ходить строем и с песней как-то не хотел бы.

«Во время встречи российской делегации 17 июля 2000 г. в Пхеньяне вдоль пути следования кортежа от аэропорта до центра города на протяжении примерно 10-15 км по обеим сторонам дороги были выстроены сотни тысяч людей (по оценкам российских наблюдателей – не менее 700 тысяч, по официальным северо-корейским данным – около 1 млн).
Кортеж двигался медленно, неоднократно останавливаясь, – говорили, что первая машина, в которой ехали лидеры двух стран, делала остановки в тех местах, где коллективы народного творчества исполняли очередной танец ликования.

Подавляющее большинство людей, выстроенных вдоль трассы, составляли женщины, одетые в национальные корейские платья светлых цветов – преимущественно розовых и голубых оттенков, а также дети.
Мужчин практически не было – может быть, процентов десять от общего числа. На ногах у женщин – что-то вроде тапочек, сделанных из пластмассы. Женщины были чудовищной худобы и почти одинаковой конституции. Возраст многих женщин было совершенно невозможно определить. Лица большинства из них напоминали черепа, обтянутые тонкой, совершенно иссушенной, часто расстрескавшейся, серо-коричневой кожей. Первая мысль, пришедшая немедленно в голову, – что в рационе питания этих людей совершенно нет жиров – даже не столько мяса, сколько жиров. В России (да и в других странах) таких лиц никогда не видел.

Женщины улыбались, рукоплескали проезжавшим машинам, размахивали платочками, яркими плакатиками, скандировали что-то на корейском языке и ПОДПРЫГИВАЛИ.
Это трудно представить сейчас, это нелегко было видеть и тогда. Они постоянно ПОДПРЫГИВАЛИ.

Колонна в очередной раз остановилась. Мерседес года 1952 выпуска, в котором ехал я, шел одним из последних в кортеже. Женщины, продолжавшие все это время ПРЫГАТЬ, и выражавшие таким образом свое ликование по поводу приезда лучших друзей северокорейского режима, начали, видимо, уставать. Их прыжки постепенно становились реже и ниже.

Одна из женщин в первом ряду, видимо, не совершила очередного, полагавшегося по ритму, прыжка или сделала его не совсем высоким.
Тогда стоявший перед ней и немного наискосок от нее мужчина в темной одежде молниеносно сорвался с места и кулаком нанес мощный удар ей прямо в лицо. Тело несчастной отлетело метра на два и опрокинулось на женщин, стоявших в следующих рядах. От такого удара не поднимаются – мелькнула у меня мысль. И еще одна: ее сейчас отнесут в сторону и положат где-нибудь под дерево.

К моему глубочайшему изумлению и ужасу, буквально через несколько секунд эта женщина, оттолкнутая стоявшими сзади другими женщинами, вернулась на свое место и стала прыгать еще более исступленно и, как мне показалось, еще более высоко и с еще более безумно-радостной улыбкой на лице.
Тут и другие женщины вокруг стали улыбаться еще сильнее и прыгать еще энергичнее.

Тут я заметил, что мужчины за задними рядами женщин тоже пришли в движение, причем в руках у них обнаружились палки (или дубинки), на которых до этого момента не обращал внимания.
По каким частям тела приходились удары – видно не было. Однако судя по тому, что задние ряды пришли в совершеннейшее неистовство энтузиазма, похоже, что работа проводилась не напрасная.

Сопровождавшая нас в машине миловидная сотрудница северокорейского МИДа отвернулась от окошка, к которому были прикованы взгляды всех сидевших в машине, и в очередной раз заговорила о том, как весь корейский народ искренно любит своего Дорогого Лидера.

Вскоре кортеж тронулся с места и двинулся дальше».